Название публикации
БОГОСЛУЖЕБНЫЕ ТЕКСТЫ В РУССКОЙ АГИОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Автор(ы)
П. П. Осюшкин
Основной материал
Русская агиография является уникальным явлением в мировой христианской культуре. Периферийное положение Руси, одинаковая удаленность от различных духовных центров христианства позволили русской житийной литературе одновременно впитывать в себя не только элементы восточной православной традиции, но и западного католического мировосприятия. Феодальная раз-дробленность древнерусских земель, их достаточная экономическая и политическая обособленность, способствовали заимствованию богослужебных текстов и канонов духовной практики из различных, восточных православных и западных католических центров. Это фрагментарное заимствование, осмысленное с позиций местных региональных духовных традиций, придает русской агиогра-фии неповторимый многослойный мозаичный колорит и привлекает внимание исследователей русской православной культуры.
Поминание жизни святых (bioi) имеет во Вселенской церкви древнюю апостольскую традицию. Эта традиция, скорее всего, идет от апостола Павла, говорившего: "Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их" (8. Гл. 13: 7.).
Само поминание святого при богослужении подразумевает включение его жития и деяний в образец правильного поведения, то есть ведения себя через пучину временного сего жития в тихую гавань нетленной жизни. Подражание в эстетике христианства есть отражение деяний и мыслей святого в последую-щих поколениях верующих. Подражающий есть отражающий святого и его веру в себе.
Житийная литература тесно связанна с богослужением. Основу церковной службы святому составляет kanwn (канон) ? соединение многих священных песен по правилу и известному размеру в один стройный состав. Обычно он состоит из девяти песенирмосов (2. С. 245) и, следующих за ними тропарей. На шестой песни канона исполняется кондак и икос, посвященные памяти свя-того.
Русский историк В. О. Ключевский считал, что древнейшие жития в самой простой своей форме не что иное, как распространенные кондаки и икосы, в которых сжатое изложение главных биографических черт сопровождается про-славлением святого, обыкновенно с возгласом икоса "Радуйся!" Такое литера-турное сродство с кондаком и с икосом он объяснял тем, что эти жития обычно читались на шестой песни канона вслед за кондаком и икосом. Их церковное употребление нередко отмечалось в самих рукописях. В пример В. О. Ключевский привел древнее житие митрополита Петра, составленное, по его мнению, ростовским епископом Прохором. В некоторых рукописях оно но-сит название "Преставление Петра митрополита всея Руси, а се ему чтение, то есть чтение на шестой песни канона" (5. С 71).
Современная историческая наука отрицает авторство ростовского епи-скопа, признавая, тем не менее, что первые памятники московской, суздаль-ской, тверской, новгородской, псковской агиографии, скорее всего, имели краткие редакции проложного типа и помещались в прологах, а читались в ка-ноне (4. С. 15-31). Б. М. Клосс даже относит к житию проложного типа очень распространенную на Руси воинскую повесть о Темир Аксаке (4. С. 63-78). Сам заголовок данного литературного произведения "Мhс/яца августа 26 Чюдо пресвятыа Богородица, вънегда великое и паче надежди избавление наше бысть преславным образом Еа от нашествия безбожных агарянъ, от Темирь Аксака царя, в лhта благочьстиваго великаго князя Василиа Дмитреевича и сказание о Темирь Аксацh откубу бысть. Благослови отче""(7. С. 78)" наталкивает на мысль о том, что изначально повесть помещалась в Прологе. Такой заголовок действительно вполне согласуется с заголовками си-наксария (пролога) и месяцеслова. В. О. Ключевский выводил происхождение житий напрямую из кондака и икоса. Изученные богослужебные тексты свиде-тельствуют, что позже появилась еще одна зависимость - сначала создавалось житие, а от его текста строилась служба. Так или иначе, между проложными статьями кратких редакций житий и соотношением кондака и икоса имеется не-сомненная взаимосвязь. Сама структура икоса прослеживается в завершитель-ных частях многих памятников агиографии.
В. Н. Топоров, описывая тип святости Авраамия Смоленского и анализи-руя структуру его жития, отмечает, что заключительная часть жития "Заступление граду" выдержана в "поджанре", который можно обозначить как "Радуйся" (10. С. 120-121). Автор считает "Заступление граду" оберегом от опасно-стей в форме жизнеутверждающего гимна, заклинанием от грозящих бед, жела-нием благополучия. Само слово "радуйся" употреблено в концовке памятника двенадцать раз (10. Там же) и конструкция икоса в данной части жития несо-мненна. Классическая конструкция мотива "Радуйся" дана в Акафисте Пресвя-той Богородице, первом из акафистов, написанном, по преданию, Романом Сладкопевцем (1. Икос 1). Мотив "Радуйся" повторяется также в Акафисте Святителю Николаю. Следует заметить, что эти мотивы, хотя и преобладают, но не являются определяющими. Среди икосов есть много исключений. Напри-мер, икосы канонов Ангелу хранителю, и Иоанну Предтече (6) отличаются от классических форм. Мотивы икоса встречаются также в "Слове похвальном Сергию Радонежскому" (9. С. 282), но говорить об их доминирующей роли вряд ли возможно.
Агиографическая литература имеет с богослужением не только генетиче-скую связь. Жития содержат в себе прямое и косвенное цитирование целого корпуса богослужебных текстов. Очень распространено прямое цитирование св. Писания, а также Псалтири, святоотеческой литературы. Не мене интересны примеры употребления непосредственно специфических богослужебных тек-стов, таких как молитва, кафизма, тропарь, кондак, ирмос, икос, ектенья и т. д.
Прямое цитирование нередко идет после ключевых фраз: "говорит про-рок, апостол, Господь, св. Писание", "сказано в Псалтыри". Нередко прямое цитирование приводится автором жития для обоснования прославления свято-го, мотивов написания самого жития. Примером подобного цитирования явля-ется вступление к "Слову похвальному преподобному отцу нашему Сергию", написанное Епифанием Премудрым в 1412 г. : Сладость бо словесную Давидъ вкусивь, удивляяся к богу глаголет: "Коль сладка гортани моему словеса твоя, паче меда устомъ моимъ. От заповедей твоих разумhхъ, и сего ради возненавидhхь всякь путь неправды"(9. С. 272).
Сплошное употребление самих богослужебных текстов наблюдается, как правило, в зачине проложного памятника агиографии, что лишь подчеркивает его изначальную богослужебную функцию. Такой типичный зачин открывается исследователю в проложном житии Ефросинии Суздальской: Благословенъ Богъ, отець щедротамъ, безначальный Вседержитель. Благословенъ единочадый Сынъ, слово Отчее. Благо-словенъ Параклитъ, от Отца исходяяй и на Сыне почиваяй. Благославенъ Богъ иже въ Троице благочестно пhваемый на небесhхъ и на земли от человек (3. С. 377-378).
Приемы косвенного употребления богослужебных текстов представляют собой компилирование различного текстового материала и адаптацию его под деяния конкретного святителя. Такая компиляция и адаптация отражают и подтверждают высказывания и деяния самого святого и мнение автора жития. Именно такое различное сочетание богослужебных символов органически приводит к рождению новых мистических знаков. Эти новые знаки оказывают влияние не только на богослужение, но и на мировосприятие и общественное самосознание. Василий Великий, Иоанн Златоуст, Андрей Критский, а также другие создатели житийных и литургических произведений, даже менее известные, не только сами действовали и творили новые богослужебные каноны, но и деяниями своими способствовали репродукции старых символов и складыванию новых типов святости и мировосприятия, отразившихся потом во многих памятниках как агиографии, так и идеологии. Концепция "Москва - третий Рим", оказавшая столь сильное влияние на русское политическое сознание, не случайно имеет агиографическое происхождение.
Библиография
1. Акафист Пресвятой Богородице. Икос 1 // Молитвослов. Тбилисская, 1989.
2. Дьяченко Г. Полный Церковно-славянский словарь. М., 1993.
3. Житие Ефросинии Суздальской по списку Прянишникова № 60 // Клосс Б. М. Избранные труды: В 2 т. Т. 2. Очерки по истории русской агиографии XIV-XVI вв. : Агиография Москвы, Твери, Ярославля, Суздаля. Сказания о чудотворных иконах. М. : Языки русской культуры, 2001.
4. Клосс Б. М. Повесть о Темир Аксаке // Клосс Б. М. Избранные труды: В 2 т. Т. 2. Очерки по истории русской агиографии XIV-XVI вв. : Сказания о чудотворных иконах. М. : Языки русской культуры, 2001.
5. Ключевский В. О. Сочинения: В 9 т. Т. 7. Специальные курсы. М. : Мысль, 1989.
6. Молитвослов. Севастополь: Русский Крым, 1996.
7. Повесть о Темир-Аксаке по списку Лихачева. № 161 // Клосс Б. М. Избранные труды: В 2 т. Т. 2.
8. Послание к Евреям святого апостола Павла // Новый Завет. М. : Московская Патриархия, 1997.
9. Слово похвальное преподобному отцу нашему Сергию. Список из собрания Тихонравова № 705 // Клосс Б. М. Избранные труды: В 2 т. Т. 1. Житие Сергия Радонежского. Жизнь и чудеса. Тексты. М. : Языки русской культуры, 1998.
10. Топоров В. Н. Святые и святость в русской духовной культуре В 2 т. М. : Языки русской культуры, 1998. Т. 2. Три века христианства на Руси (XII-XIV в.)
11. Христианство. Энциклопедический словарь. В 2 т. / под ред. С. С. Аверинцева. М. : Научное издательство "Большая российская энциклопедия", 1993.