История

Название публикации

К ВОПРОСУ ОБ АМФОРАХ ИЗ ЕЛИЗАВЕТИНСКОГО МОГИЛЬНИКА - 2

 

Автор(ы)

В. В. Улитин

 

Основной материал

Значение амфорного материала как источника по социально-экономической истории эпохи античности трудно переоценить. Амфоры - массовый, относительно легко идентифицируемый, подвергающийся статистическому анализу материал, дающий более достоверную картину торговли, чем это могут сделать другие вещественные памятники, лапидарные надписи и письменные источники. Амфоры дают достаточно точные хронологические определения погребений, слоев, комплексов. Для изучения торговых связей меотских и сарматских племен с античным миром одной из важнейших задач остается всестороннее и в контексте того материала, в котором они найдены, исследование амфор из каждого меотского могильника и городища, особенно из тех меотских памятников, материалы которых не опубликованы вообще или опубликованы частично.

Одним из таких памятников является Елизаветинский могильник № 2. Он обнаружен в 1966 г. при добыче глины в карьере кирпичного завода (2. С. 83). Могильник расположен на правой высокой террасе р. Кубани, в 2 км к востоку от станицы Елизаветинской. Он связан с находившимся в 2 км от восточной окраины станицы Елизаветинским городищем № 2, снесенным при строительстве прошедшей через центральную его часть трассы Краснодар - Славянск-на-Кубани (2. С. 83; 20. С. 266; 21. С. 16). В 1966-1967 гг. часть площади могильника, попадавшей в зону добычи глины, была исследована музеем под руководством Р. С. Якимовой (фондовые описи КМ-2627 и КМ-2732). В 1978 г. погребения, представлявшие восточную окраину Елизаветинского могильника № 2, раскапывались под руководством И. Н. Волкова (впоследствии И. Н. Анфимова).

Материалы могильника опубликованы лишь частично.

И. Н. Анфимов опубликовал те результаты своих раскопок, которые относятся к погребениям второй половины I в. до н. э. - II в. н. э., составляющих большинство в его раскопках, и дал краткую общую оценку (2. С. 84, 96) Елизаветинского могильника № 2. Всего в 1978 г. им исследовано 107 погребений. Наблюдения за погребальным инвентарем и погребальным обрядом позволили И. Н. Анфимову выделить 3 хронологические группы в исследованном им материале: погребения конца IV -1 в. до н. э. (17 погр.), I - II вв. н. э. (71 погр.),

IV-V вв. н. э. (15 погр.). 4 погребения, как он отметил, "датировке не поддаются". В своей статье он рассмотрел только погребения, датирующиеся в основном I - II вв. н. э., составляющие 68 % могил из его раскопок (2. С. 84). В этих погребениях есть импортные вещи, но ни одной амфоры в 71 погребении рассматриваемого им периода не было найдено.

Материалы из раскопок Р. С. Якимовой, в том числе амфорный материал, никогда не публиковались, за исключением 4 гераклейских клейм, опубликованных К. Зегебартом в его статье (12. С. 203-204). Между тем, именно в 1966-1967 гг. найдено большое количество амфор или их фрагментов и в большем числе погребений, чем найдено И. Н. Анфимовым. Это заставляет выбрать в качестве объекта исследования именно амфорный материал из раскопок Р. С. Якимовой. При раскопках могильника ею было исследовано за два года 181 погребение, из них с инвентарем 162. Пока еще не выделены хронологические группы погребений, раскопанных Р. С. Якимовой. Однако инвентарь (амфоры, чернолаковая посуда, железные втульчатые ланцетовидные наконечники копий, железные трехперые втульчатые наконечники стрел, сероглиняные сосуды на кольцевом поддоне, спиральные или с заходящимися концами бронзовые браслеты, удила с крестовидными псалиями) показывает (15. С. 236-237, 240; 11. С. 26), что, по меньшей мере, большинство погребений из ее раскопок относится к позднеклассическому и эллинистическому времени. Нижняя дата могильника значительно более ранняя, чем это было прослежено на своем материале И. Н. Анфимовым, так как есть гераклейское клеймо, содержащее сокращенное имя магистрата Па, действовавшего в 90-70-х гг. IV в. до н. э. (19). Амфоры найдены в 91 погребении из 181, в 50% погребений. Очевидно, амфоры были самыми доступными, дешевыми и популярными импортными вещами у рядовых общинников. По своей распространенности они следуют за меотской сероглиняной керамикой (80 % погребений), занимавшей во всех меотских могильниках и городищах, сохранявших, несмотря на тесные контакты с античным миром, самобытность, ведущее место. Такая широкая распространенность амфор наблюдается и в других меотских грунтовых могильниках. Например, в Марьянско-Старокорсунской группе для IV-первой половины III в. до н. э. погребения с амфорами составляют 50-90% (18. С. 118). Другие категории импортных предметов в могильнике, например, бусы, чернолаковая керамика, терракотовые медальоны с позолотой, встречаются значительно реже. Амфоры покупались в основном ради их содержимого - вина, достаточно прочно вошедшего в быт меотов (5. С. 75), и оливкового масла (8. С. 179), привозились издалека, но были доступны не только знати, но и рядовым общинникам, очевидно, за счет экспорта продуктов сельского хозяйства, прежде всего зерна, на Боспор (11.

С. 18). По предварительной оценке могилы содержали: по 1-2 амфоры - 72 погребения, по 3 амфоры - 12, по 4-6 - 6 погребений, в одном погребении - 13 амфор (при подсчете количества экземпляров амфор принимались во внимание количество ножек, венчиков и различия в глине и содержании примесей фрагментов амфор). Расчет корреляционной зависимости между двумя признаками - амфорами и сероглиняной керамикой (число наблюдений - 162 - по количеству погребений с инвентарем) дал слабый (9. С. 179) коэффициент корреляции (0,196), корреляционная связь по таблице Стьюдента (9. С. 180, 313) значима на 5% уровне. Такой коэффициент корреляции вместе с другими данными свидетельствует в пользу отсутствия существенной социальной дифференциации среди рядового населения могильника, хотя для многих меотских памятников того же времени такая дифференциация достаточно четко прослеживается (11. С. 12, 19; 18. С. 118). Например, в IV в. до н. э. на грунтовых могильниках появляются "целые группы погребений, отличающиеся пышностью обряда и богатством инвентаря (могильник у селища № 5 хутора имени Ленина, могильник Старокорсунского городища № 2 и др. )" (10. С. 18). В пользу принадлежности погребений населению примерно одного слоя, лишь внутри которого есть какая-то дифференциация, говорит и количество амфор, помещаемое в могилы, отсутствие достаточного для выделения социальных слоев количества погребений с более богатым инвентарем, относительная его бедность. Показательна и распространенность бус. Лишь в 28 погребениях из 181 ( в 15% погребений) есть бусы, их найдено 194. В каждом погребении было: от 1 до 8 бусин в 21 погребении, 11 - в одном погребении, от 18 до 23 - в 5. Между тем, из раскопок 1989 г. И. Н. Анфимова (3. С. 56-57) на Елизаветинском могильнике № 1, относящемся к Елизаветинскому городищу № 1, бусы найдены в 11 из 27 раскопанных в этом году погребений (III-II вв. до н. э.) и количество бус в них колеблется от 1-2 до нескольких десятков и даже сотен экземпляров. Всего из раскопок И. Н. Анфимова 1989 г. происходит 434 бусины. В инвентаре Елизаветинского I могильника наблюдается не только большая распространенность тех импортных предметов, которые найдены в Елизаветинском II могильнике, но и большее их разнообразие, например, постоянно встречаются флаконы малоазийского происхождения (13). В материале из раскопок В. А. Городцова Елизаветинского могильника № 1 число амфор даже чуть меньше, чем других импортных предметов - канфаров, патер, амфорисков, монет, по словам В. А. Городцова, там "изобилуют" височные кольца, среди которых есть золотые и серебряные, браслеты, кольца, булавки, бусы (8. С. 185). М. В. Покровский отмечал, что Елизаветинскому городищу № 1 присуща "необычайная насыщенность культурного слоя импортными предметами" (21. С. 17). Материалы Елизаветинского I и Елизаветинского II могильников, а также материалы Елизаветинского I городища и Елизаветинских курганов, показывают различия в судьбах двух рядом расположенных городищ. Елизаветинское городище № 2, как показывают гераклейские клейма, возникло раньше, чем Елизаветинское городище № 1, по крайней мере, еще в 70-е гг. IV в. до н. э, когда последнее лишь около середины (6. С. 157) или во второй половине столетия (7, С. 98). Тем не менее, именно Елизаветинское городище № 1 выходит на первый план, и здесь, видимо, решила обосноваться элита общества. Если в одном из самых больших городищ Прикубанья, Елизаветинском I, возможно, крупном политическом центре (16. С. 8), где возникает в конце IV в. до н. э. боспорский эмпорий (16. С. 10), выделяется богатая аристократия, кладбищем которой были Елизаветинские курганы (7. С. 98), среди рядового населения достаточно четко прослеживается социальная стратификация, население было довольно зажиточным (8. С. 185), то в небольшом Елизаветинском II городище обитало сравнительно небогатое население, хотя и хорошо снабжавшееся одним из видов античных предметов - амфорами, принадлежавшее, вероятно, к одному слою, а само городище занимало достаточно скромное место. Центры, к которым принадлежала большая часть амфор, определил А. А. Малышев. В могильнике представлены амфоры 10 центров: Солоха IA, Менда, Кос, Гераклея, Фасос, Солоха II (их выпускал Пепарет (19)), Коринф, Синопа, Херсонес, Хиос. Одна амфора предположительно отнесена им к продукции Родоса. Уже по названию центра, хотя в дальнейшем, разумеется, необходимо более точное определение и датировка амфор, можно установить даты для типа Солоха I (400-325 гг. до н. э.), одной из хиосских амфор (у нее колпачковая ножка с глубокой выемкой) (первая половина IV в. до н. э. по Абрамову), косских (III-II вв. до н. э.), типа Солоха II (первые три четверти IV в. до н. э.) (1). Синопские амфоры, возможно, датируются временем не ранее конца III в. до н. э., так как с этого времени они известны в Елизаветинском городище № 1, куда этот тип амфор поступал до начала I в. до н. э. включительно (4. С. 128). Гераклейские клейменые амфоры (4 амфоры, опубликованные К. Зегебартом) поступали в промежутке между 90-ми гг. и началом последней четверти IV в. до н. э. Таким образом, амфоры поступали, по крайней мере, в IV-III вв. до н. э. В могильнике присутствуют амфоры всех основных центров, которые представлены в Елизаветинском городище № 1 и Елизаветинском могильнике № 1 (21. С. 17; 13. С. 108-112, 116; 22), за исключением боспорских амфор, книдских и родосских. Интересно отсутствие или почти полное отсутствие в определенном А. А. Малышевым материале амфор Родоса, массовый ввоз которых в Прикубанье фиксируется в конце III - начале II вв. до н. э. (16. С. 4), одного из самых многочисленных типов, встреченных на Елизаветинском городище № 1 (2-е место после синопских (4. С. 115)) и в Елизаветинском могильнике № 1 (5. С. 38). Причины этого могут быть установлены только после определения хронологии погребений и определения всех амфор. Гераклейские клейма из Елизаветинского могильника № 2 и других могильников и городищ были подробно рассмотрены в статье К. Зегебарта, указавшего, что в могильнике найдены 16 амфорных клейм, 10 из которых гераклейские. Самое раннее в могильнике гераклейское клеймо (КМ-2632/1328) содержит сокращенное имя магистрата (Па), который относится к

90-70 гг. IV в. до н. э. (19). Это более точная дата, чем была предложена К. Зегебартом, указавшим, что клеймо относится к периоду А по

И. Б. Брашинскому (первая - начало второй четверти IV в. до н. э.) (12. С. 204). Следующее, идущее в хронологической последовательности клеймо, - клеймо с упоминанием магистрата Агнодама (КМ-2632/533), отнесенное К. Зегебартом к периоду А по Брашинскому. С. Ю. Монахов дает более точное время его деятельности - между рубежом 80-70-х гг. и серединой 60-х гг. IV в. до н. э (19). К периоду В (вторая, третья и начало четвертой четверти IV в. до н. э.) относятся два клейма (12). В одном из них (КМ-2632/569), к сожалению, не сохранилось имени магистрата и нет первых трех букв имени фабриканта. В другом (КМ-2627/115) содержатся имена фабриканта Стасихора и магистрата Стона. Именно период В, к которому относится 70,77% гераклейских клейм Прикубанья, был периодом расцвета торговых связей Нижнего Прикубанья с Гераклеей Понтийской (12. С. 10). Для Елизаветинского могильника № 2 импорт засвидетельствован для IV (кроме амфор) - это пантикапейская монета четвертой четверти века (КМ-263 2/800, дата определена в описи) и III - чернолаковый сосуд для специй (КМ-2632/554, дата определена в описи), найденный в погребении с амфорой (косские амфоры), вв. до н. э. Фрагментов чернолаковых сосудов найдено немного, что обычно для внутренних районов Прикубанья, где у меотов было широкомасштабное производство сероглиняной керамики (16. С. 5, 9). В могильнике найдены и горгонейоны - терракотовые медальоны с позолотой с изображением Медузы Горгоны (КМ-2627/145, КМ-2632/887, 1059, 1227-1235), пользовавшиеся особой популярностью у меотов и характерные в основном для второй половины IV - начала III вв. до н. э., IV-II вв. до н. э., видимо, датируются обломки черепицы, относящиеся к боспорскому производству, найденные в могильнике. Обломки черепицы известны и в Елизаветинском могильнике № 1, служили они жертвенниками (16. С. 5). Также найдены: чернолаковый арибаллический лекиф IV-III вв. до н. э. (КМ-2632/59, дата определена в описи), бронзовые литые перстни с овальными щитками, такие же железные, чернолаковая чашечка (КМ-2627/304), красноглиняные лутерии, бусы. Погребения, раскопанные Р. С. Якимовой и И. Н. Анфимовым, отражают два периода, связанных с наличием или отсутствием амфор. Если в позднеклассическое и эллинистическое время амфоры импортируются, то уже в погребениях из раскопок И. Н. Анфимова второй половины I в. до н. э. - III в. н. э. не найдено ни одной амфоры. Здесь, вероятно, есть связь с прекращением существования эмпория и Елизаветинского I городища, но не это было причиной прекращения поступления амфор. Исследователи связывают сокращение торговых связей с Боспором меотов с середины III в. до н. э., в частности Елизаветинского городища № 1 и эмпория, а затем прекращение существования последних в начале I в. до н. э. (6. С. 158, 162; 17. С. 13) с острым экономическим и политическим кризисом Боспорского царства (6. С. 162; 16. С. 13, 14), а также с демографическим взрывом у меотов и образованием сирако-меотского союза (17. С. 19; 18. С. 119-120). Несмотря на восстановление отношений с Боспором сиракских племен при Аспурге, выразившемся в "резком увеличении импортов в грунтовых могильниках начиная с рубежа н. э." (18. С. 130), торговля с Боспором уже не достигла прежнего расцвета (15. С. 241). Возможно, это сказалось на амфорном импорте, который резко уменьшается с середины III в. до н. э. (18. С. 119), превращаясь в малораспространенную категорию импортных предметов в меотских памятниках и оставаясь такой и в первые века н. э. (15. С. 241) . В Пашковсом городище № 6 амфоры в погребениях первых веков н. э. составляют 0,9%, до 4% - в подъемном материале (14. С. 94; 15. С. 245). Городища Ладожской группы Дружба I-V дают 5% амфор по сборам (15. С. 246).

Полученные выводы носят во многом предварительный характер. Дальнейшая задача - выделение хронологических групп погребений из раскопок 1966-1967 гг., определение центров производства амфор и относящихся к ним типов, установление дат амфор, динамики торговых связей.

 

Библиография

1. Абрамов А. П. Античные амфоры. Периодизация и хронология // Боспорский сборник. № 3. М., 1993

2. Анфимов И. Н. Меотский могильник I-II вв. близ ст. Елизаветинской // Вопросы археологии Адыгеи. Майкоп, 1984.

3. Анфимов И. Н. Бусы из Елизаветинского могильника (по раскопкам 1989 г. ) // Понтийско-Кавказские исследования. I. Древности Кубани и Причерноморья. Краснодар, 1993.

4. Анфимов Н. В. Синопские остродоннные амфоры эллинистической эпохи в Прикубанье // ВДИ. 1951. № 3.

5. Анфимов Н. В. Из прошлого Кубани. Краснодар, 1958.

6. Анфимов Н. В. Денежное обращение на Елизаветинском городище - эмпории Боспора на Средней Кубани // ВДИ. 1966. № 2.

7. Анфимов Н. В. Курганы рассказывают... Краснодар, 1982.

8. Городцов В. А. Елизаветинское городище и сопровождающие его могильники по раскопкам 1935 г. // СА. 1936. Вып. 1.

9. Доспехов Б. А. Методика полевого опыта (с основами статистической обработки результатов исследований). М., 1973.

10. Ждановский А. М., Марченко И. И. Проблемы периодизации и хронологии раннего железного века Прикубанья // Археология и этнография Северного Кавказа. Сб. научных трудов. Краснодар, 1998.

11. Ждановский А. М., Марченко И. И. К древней истории крестьянства Северо-Западного Кавказа // Из истории Северо-Западного Кавказа. Сб. статей. Ейск, 1990.

12. Зегебарт К. Археологические данные о торговых связях Гераклеи Понтийской с населением Нижнего Прикубанья (IV-III вв. до н. э.) // Древние памятники Кубани (материалы семинара). Краснодар, 1990.

13. Зеест И. Б. К вопросу о внутренней торговле Прикубанья с Фанагорией // МИА. 1951. № 19.

14. Каменецкий И. С. Датировка Пашковского городища 6 на Кубани // Древности Евразии в скифо-сарматское время. М., 1984.

15. Каменецкий И. С. Меоты и другие племена Северо-Западного Кавказа в VII в. до н. э. -III в. н. э. // Степи европейской части СССР в скифо-сарматское время. М., 1989.

16. Малышев А. А. Античный импорт на Северном Кавказе. Автореф. дисс... канд. ист. наук. М., 1994

17. Марченко И. И. Новые находки родосских амфор из Прикубанья // Древности Кубани: Материалы к семинару. Краснодар, 1986.

18. Марченко И. И. Сираки Кубани. Краснодар, 1996.

19. Монахов С. Ю. Греческие амфоры в Причерноморье. Комплексы керамической тары VII-II вв. до н. э. Саратов, 1999.

20. Покровский М. В., Анфимов Н. В. Карта древних поселений и могильников Прикубанья с IV в. до н. э. по III в. н. э. // СА. 1937. № 4.

21. Хачатурова Е. А. Елизаветинское городище № 1: история исследования // Древности Кубани. Краснодар, 1997.

22. Шилов В. П. Новые данные об Елизаветинском городище по раскопкам 1952 г. // С А. 1955. Вып. 23.